"Посетите Мадагаскар!" - очерк В.Г.Долина

С детских лет я мечтал о далеких путешествиях, экзотических странах, романтических приключениях и, начитавшись Жюля Верна, Райдера Хаггарда, Майн Рида, сам, будучи школьником – учеником то ли 3-го, то ли 4-го класса, начал сочинять приключенческий «роман». Исписал толстенную бухгалтерскую тетрадь о том, как трехмачтовый парусник, покинув порт Плимут, шел через Атлантику и Тихий Океан. Пока парусник был на плаву - проблем с приключениями не было, но когда он достиг порта Кальяо - дело застопорилось. Что могло произойти на материке в тропиках - я не знал; теперь-то я понимаю, чего я не знал: а я не мог знать ни особенностей погоды, ни растительности, ни обитающих в тропических лесах животных и племён… Рукопись так и осталась незаконченной и была уничтожена уже в студенческие годы, когда попалась под руки при очередном наведении порядка.

Мечта о путешествиях не осталась мечтой, и, когда я, решив, что врача из меня не получится, «пошел» в биологи (по мнению Вольки Колыбанова, впоследствии - историка и философа, с которым я проходил медосмотр при подаче документов в Университет - «это был первый шаг к самоубийству»), то выбор специальности определился тем, какая кафедра первая предложила участие в экспедиции. Это оказалась кафедра зоологии беспозвоночных, и я с группой старшекурсников, сдав экстерном экзамены за второй семестр первого курса, оказался в Измаильской области, в плавнях Дуная и на острове Кислица… Экспедиция длилась целое лето и была продолжена на следующий год. Так я стал энтомологом, т.е. специалистом типа Жака Паганеля, изучающим шестиногих обитателей нашего мира.

Понятно, что мечта о неизведанных мирах, экзотических странах, намертво засевшая в подкорке, не могла быть осуществлена в силу известных обстоятельств, пока перестройка не привела к расколу империи и демократизации. До этих пор мне посчастливилось объездить почти весь СССР – от Кавказских и Закавказских республик и Средней Азии до Дальнего Востока, побывать в Европейских странах по служебным делам и для участия в научных конференциях: в Бельгии, Дании, Англии, Австрии, Германии, Швейцарии, Франции, Венгрии, Чехословакии, Польше…

И вот, однажды в Праге, беседуя с чешскими коллегами, я узнал об их поездке на Мадагаскар, а когда просмотрел собранные материалы, обратил внимание на новые, неизвестные науке виды жуков-щелкунов, по которым я являюсь признанным специалистом. По рассказам чешских коллег, поездка была сравнительно нетрудной и не дорогой, а мальгаши - простыми, приветливыми и благожелательными. Я тут же приобрел Путеводитель по Мадагаскару (Le petit fute) серии «Одиссей» и внимательно его изучил, переживая вместе с авторами путеводителя восторги по поводу красот природы, легкости общения, перемещения по стране, комфорта отелей и бунгало, транспорта, и т.д. Забегая вперед, скажу почти словами Козьмы Пруткова: «Читая путеводитель, – не верь глазам своим». Все оказалось не так просто и легко, как в печатном издании. Что полностью соответствовало действительности, то это указание на странице 56 о том, что «Малагасийская флора и фауна уникальны. Это природное богатство, собранное со всего мира». Мадагаскар может удивить и может огорчить…

Билеты до Мадагаскара от Парижа мы покупали в агентстве Эр Франс на Владимирской, а до Парижа в целях экономии добирались на перекладных поездом до Будапешта, оттуда автобусом в Париж. Антананариву встретил нас моросящим дождем и ночным теплом, которое после холодного осеннего парижского ветра показалось сначала и вовсе некстати. Аэропорт был запружен огромной кричащей и цепляющейся массой местных деляг разнообразного темного оттенка кожи, назойливо предлагающих свои услуги. От неожиданности мы не смогли устоять этому чудовищному напору, наняли за 50 французских франков такси (как оказалось потом на порядок переплатив) и после продолжительных поисков ночлега (после соблюдения визовых и таможенных формальностей наступил уже второй час ночи) остановились в гостинице под названием “Manoir Rouge” (Мануар Руж) в непосредственной близости от аэропорта в Ивату, где, освежившись напитками, заночевали. Хозяева гостиницы - г-жа Лоранс и г-н Патрик - оказались очень милыми людьми, готовыми помочь и советом, и консультацией, и пойти навстречу небогатым гражданам из-за пришедшего в негодность «железного занавеса».

Наутро позавтракав по-европейски и познакомившись с ласковым ручным лемуром хозяйки отеля, мы по рекомендации путеводителя рванулись в Министерство лесов и вод за официальным разрешением на сбор насекомых в заповедниках и национальных парках. Увы, дело оказалось до чрезвычайности сложным. Во-первых, частным лицам, будь они трижды профессорами разрешения не выдаются. Можно получить такое разрешение лишь после заключения официального договора двух организаций: той, которую вы представляете и Центром ботаники и зоологии в Цимбазаза. При этом, за процедуру заключения договора вы должны уплатить 2500000 мальгашских франков (около 400 долларов США), после этого по 125 000 с человека за право нахождения на охраняемой территории и сбора научного материала. Кроме того, вы должны провезти, прокормить и заплатить командировочные по 75-100 тысяч мальгашских франков в день сопровождающему вас представителю Центра. А на оформление этой документации необходимо, как нас информировали в АНГАПе, около двух месяцев. Я поинтересовался, заинтересован ли АНГАП в проведении фаунистических и экологических исследований Мадагаскара и, получив положительный ответ, выразил недоумение по поводу того, что платить за проведенную работу должны бы нам, или хотя брать меньшую плату за оформление документов, но услышал в ответ : “Вы же захотели посетить Мадагаскар!”. Без разрешений вы можете собирать насекомых не ближе 5 км от охраняемой территории, но в дальнейшем возможно возникновение сложностей и никто не гарантирует вас от возможных неприятностей. Чешские и словацкие коллеги не имели разрешений и это им не помешало собрать интересных представителей энтомофауны, и мы, чтобы не терять драгоценное время, подав заявку на оформление документов решили выехать в природу в восточном направлении в район Муроманги и Национального парка “Перине”.

Рекламируемая “Путеводителем” поездка по железной дороге не могла состояться, так как уже много лет пассажирские поезда не ходят, так что даже рельсы заржавели. Пришлось ориентироваться на такси-бе. Выехав утром с автобусной стоянки Амбудивуна, расположенной посредине базара, в средневековой грязи и антисанитарии, мы приготовились воспринимать красоты тропического ландшафта, которые так красочно расписывал путеводитель. Километры пролетали за километрами, а по обе стороны шоссе располагались рисовые поля, банановые плантации, огороды и прочие следы цивилизации в виде придорожных посадок эвкалиптов и сосен. Первые следы тропической растительности появились при подъеме на невысокий перевал более чем в 40 км от Антананариву, но это оказался даже не «вторичный», а скорее «третичный» лес из молодой прикорневой поросли, узкой полосой расположенный по обе стороны шоссе. Островки тропического леса («вторичного»!) стали попадаться только после 63 и 71 километра, а настоящий тропический лес мы увидели только на подъёме на перевал с 87 по 93 км. Расположенный узкой полосой вдоль шоссе на крутых склонах ущелья, он поразил нас первобытной красотой огромных деревьев и непривычной пестротой красок. На подъёмах мы с огорчением заметили, что полоса леса шириной по несколько сот метров по обе стороны дороги заключена в оправу из голых вершин холмов, простирающихся до самого горизонта, склоны которых заняты плантациями бананов и ананасов, а подножья – сельскохозяйственными угодьями.

Едва спустившись с перевала на плато, мы попали в полосу густого дыма, местами пришлось даже включать фары. Шофер пояснил, что выжигают лес, (скорее древесную растительность) возможно, для новостройки, возможно, под сельхозугодья. На Мадагаскаре до сих пор практикуется подсечное земледелие, когда выжигают лес, несколько лет используют площадь под выращивания культурных растений, а когда плодородие почвы иссякает, эту площадь бросают и на этом месте образуются заросли колючих кустов, так называемый буш, а часто от невыкорчеванных выжженных комлей и пней появляется новая поросль. Выжигают не только лес, но и посадки сосны и эвкалиптов, сделанные в предыдущие десятилетия.

Дымовая завеса через десяток километров исчезла, не исчез лишь неприятный осадок на душе. Настоящий тропический, преимущественно «вторичный», лес мы узрели подъезжая к Национальному парку “Перине”, что располагается в 24 км от Муроманги близ городка Андасибе. Здесь мы сделали первую остановку, поселившись в благоустроенных бунгало готеля “Feon’ny Ala” на границе парка не более чем в 100 м от тропического леса...

Вечерело, солнце опускалось к горизонту, начало прятаться за холмы и вдруг потемнело и тут же на небе зажглись тысячи звезд, складывающиеся в незнакомые созвездия. Я читал, что в тропиках не бывает сумерек, но только теперь уяснил, как наступает тут ночь. Тут же из леса раздался вой, многоголосый и пронзительный. Это, как оказалось, вечерняя песня лемуров индри, специально для охраны которых и был создан этот национальный парк и нас успокоили, что на рассвете они нас разбудят.

И действительно, не было еще 6 часов утра, как опять раздался многоголосый хор индри, который уже не показался нам таким неприятным. И вот мы под пологом тропического леса, пусть вторичного, густо перевитого лианами, без чудовищных в 2-3 обхвата стволов, а только 20-30 см в диаметре – акаций, древовидных молочаев, разнообразных пальм, древовидных папоротников и совершенно незнакомых с шипастыми стволами деревьев, между которыми сплошной стеной стоял подлесок, переплетенный ползучими растениями. Свободно передвигаться можно было только по тропинке, специально проложенной для туристов, вдоль которой беспрерывно носились крупные красивые бабочки-парусники и нимфалиды, лениво порхали разукрашенные желтым и красным белянки и крупные хвостатые голубянки, а также стрекозы и ручейники. Период дождей в этом году задержался, почва была сухая, жуков почти не было. Шли мы всей группой, вчетвером, с расчехленными фотоаппаратами и камерами, готовые сфотографировать любые интересные объекты. Сергей, шедший впереди, среди верхних веток заметил лемура-индри и, чтобы выманить его из укрытия, швырнул в него палкой. На мгновение лемур открылся для обозрения, поймал палку и немедленно отправил ее назад, так что Сергей едва успел увернуться, а мы, шарахнувшись в стороны от неожиданной угрозы, так и остались без желаемого фото. Пройдя несколько шагов мы услышали шорох, и на коричневой подстилке опавшей листвы заметили снующего симпатичного полосатого тенрека (род Hemicentetes), который незамедлительно оказался запечатленным на плёнке камеры и фотоаппарата.

“Перине” – небольшой по площади заповедник (810 га) и мы очень скоро вышли на его окраину. Наткнувшись на бамбуковые хижины аборигенов мы свернули в сторону и тут же оказались на вырубленной и выжженной поляне с несколькими пустыми ямами для выжигания угля, окруженными колючими кустами и травами высотой до пояса. На краю поляны и в густых зарослях молодой поросли торчали широченные обуглившиеся пни былых тропических гигантов и из них вверх поднимались многочисленные порослевые молодые стволы до 3 метров высотой и толщиной в руку. И тут же рядом стояли такие же обгорелые голые пни с обрубленной и высыхающей порослью. И это в нескольких метрах от официальной границы охраняемой территории! Национальная традиция: пища готовится на керамических или металлических треногах-очагах на древесном угле. Мешок угля стоит от 5 до 10 тысяч мальгашских франков (т.е. 1-2 доллара США) и является почти единственным источником дохода для сельского населения в облесённых (еще облесённых!) районах острова. Одной семье требуется в сезон 6- 8 таких мешков – ведь это не только приготовление пищи, но и обогрев, а на Мадагаскаре, как нам пришлось убедиться, ночи в сезон дождей бывают холодными: после дневной жары в 35-40 градусов в тени ночная температура ниже 20 градусов воспринимается как холод. Лес вырубается и для строительства, и для производства шпал. Из огромного, в полтора обхвата ствола с красной древесиной высотой 15-20 метров вручную вырубается… от силы две шпалы для узкоколейки, при этом вручную, своеобразными топорами, вся же остальная древесина остается на земле в виде гор щепы, коры и куч веток.

Оплатив все поборы и получив долгожданные документы, признающие нас исследователями (Rechercher), имеющими право производить сборы жуков-щелкунов в любой точке Мадагаскара, включая все типы охраняемых территорий, мы в первую очередь направились (естественно, в сопровождении представителя Центра - милой дамы-зоолога лет 30) в дирекцию заповедника “Перине”. Директором оказался на редкость симпатичный и толковый абориген, досконально знающий свое хозяйство. Разглядывая крупномасштабную карту заповедника, мы обратили внимание на закрашенную зеленым площадь севернее Андасибе. Это оказался чудом сохранившийся первичный лес, на посещение которого мы тут же испросили разрешение. Проблема оказалась лишь в транспорте, нужно было найти и нанять за приемлемую цену машину на целый день, чтобы преодолеть 15-20 км до границы леса. Помог нанять машину гид Симон, он же нас сопровождал в этой поездке. Дорога заняла около часа времени, мы проехали около 20 км и миновали три шлагбаума после тщательной проверки документов у каждого. Я был удивлен столь строгой охраной подъезда к первичному лесу, по пути мы миновали две деревеньки из бамбуковых хижин, но как потом оказалось, усиленная охрана препятствовала бесплатному посещению леса приезжими!

Лес был совсем иного характера, чем вторичный. Крупные деревья разнообразных пород, между ними подлесок, но совсем не густой и только близ берегов речушки густо перевитый лианами. Много света, больше простора, можно пройти в любом направлении, но… меньше насекомых вообще, а большинство тех, что удалось поймать, нигде раньше не попадались. Первое же знакомство с первичным лесом принесло ряд ценных редких и возможно новых для науки видов щелкунов.

Проведя несколько дней в заповеднике “Перине” и собрав неплохой научный материал, мы, выполняя намеченный план, отправились на северо-запад. Дорога от Антананариву до Амбанзы, как нас предупреждали, от середины оказалась просто жуткой. Мы ехали в тесном мини-такси (по 4 человека на 3 места) двое суток, вытаскивая машину общими усилиями почти каждый час днем и ночью из ям, заполненных жидкой грязью после прошедшего недавно дождя. Эта часть Мадагаскара оказалась практически безлесной – лес был вырублен еще несколько столетий назад. Отдельные рощицы и группы деревьев сохранились лишь в недоступных местах – ущельях, крутых склонах. Даже берега рек были голыми. Повсюду торчали сухие стебли трав, отдельные низкорослые пальмы, а вдоль дороги (назвать её шоссе язык не поворачивается!) отдельные хижины и манговые деревья.

И до горизонта желто-зеленые холмы, покрытые скудной травой, ни скота, ни людей.

Ближе к Амбанзе пейзаж несколько оживился, появились рощи деревьев на склонах холмов, в понижениях, по берегам рек. В Амбанзу мы прибыли поздно вечером и заночевали в гостинице. Наутро занялись поисками «русского мальгаша», привезшего жену из России, о котором нам рассказал майор ВВС Мадагаскара Мишель, с которым мы познакомились в Ивату. В соседнем номере готеля Мануар Руж жила бригада летчиков-механиков из Украины, занимавшихся ремонтом президентского самолета, которые нас и познакомили. Он был родом из тех мест, куда мы направлялись и предупредил, чтобы не дай бог не нарушили местные табу, связанные по большей части с соблюдением чистоты.

И вот мы на южном базаре, недалеко от которого живет наш искомый «русский» с русской женой. А помощь нам действительно нужна. Если в центре можно было как-то объясниться на английском, то тут на северо-западе понимали только французский. После безуспешных поисков мне наконец удалось найти пожилого продавца, который во-первых понял, чего я хочу, а во-вторых, переговорив скороговоркой с пожилым мальгашом, посадил в машину и через три минуты я стоял у ворот дома, где жил со своей русской женой и сыном специалист-экономист высшего класса Оливье, как потом оказалось, работающий не по специальности в какой-то конторе. По правде нам то не привыкать к невостребованным специалистам.

Помощь его оказалась воистину бесценной, и обзаведшись с его помощью всем необходимым мы через два часа уже пылились по дороге в сторону лесного массива Царатанана к селу Анцирасира. Тут мы пробыли два дня, поселившись в своеобразном «отеле» из бамбука и тонких досок, получив ключи от комнат и… туалета, расположенного метрах в 150 от «отеля».

Нас поразила чистота села, аккуратная чистая одежда аборигенов. В отличие от Центра – ни одного жителя с язвами или опухолями, отёками или скрюченными суставами. Нам определили место для очага для приготовления пищи, а рано утром мы были свидетелями, как жители села аккуратно прибирают около своих хижин в том числе и рядом на дороге, стараясь поднимать как можно меньше пыли.

Пыль поднимали женщины… раскапывая норы гигантских сверчков на полянах среди кофейных и какаовых плантаций и складывая их в ведра. Оказалось… - для еды. Какаовые плантации в окрестностях Анцирасиры тоже оказались довольно интересными в отношении животного мира. Деревья какао (и кофе тоже) не могут произрастать на открытых местах, поэтому мальгаши сохраняют все или почти все крупные деревья первичного леса и под их пологом выращивают эти культуры. Такая технология способствует сохранению большого количества видов фауны и эти участки, расположенные, как правило, вдоль берегов рек, ручьев изобилуют рептилиями, амфибиями и насекомыми. Различного вида ящерицы и змеи попадались буквально на каждом шагу, в том числе и крупные. К счастью, на Мадагаскаре отсутствуют как ядовитые змеи, так и опасные хищники.

Разведав окрестности, мы перебрались в лес за село Марват-Вест, где стали палаточным лагерем у ручья. На окраине Марват-Вест, на лесной поляне мы разгрузили телегу, поскольку проехать дальше было нельзя, хотя предстояло пройти еще более километра пешком с грузом. Здесь нас окружила огромная толпа детей, женщин и мужчин разного возраста, которые разглядывали нас и наши вещи, комментировали что-то по-своему и громко хохотали. Мальгаши вообще отличаются большой жизнерадостностью, дружелюбием, любознательностью и… желанием получить «бакшиш». Они задавали кучу вопросов, на которые я под громкий смех пытался ответить на смеси английского и французского языков. Однако вскоре выяснилось, что даже французский здесь, в глубинке, понимают всего несколько человек, включая местного учителя.

Четыре человека, взявшиеся нам помогать, схватили что полегче, в том числе мою наплечную сумку (а один остался вообще без багажа) и сопровождали нас до места стоянки. Мы поставили палатки, разложили вещи, угостили «помощников» сигаретами, разожгли очаг и начали готовить еду, а «помощники» сидели, не двигаясь с места и перебрасывались отдельными фразами. Их присутствие стало нас утомлять и вызывать дискомфорт. Наконец я не выдержал и вручил каждому по 5000 (эквивалент бутылки пива) и они сразу распрощались и исчезли.

В окрестностях Марвато-Вест также преобладали посадки какао и кофе, но в радиусе нескольких километров можно было найти участки нетронутого леса. Очень дружелюбные и общительные взрослые и дети толпами приходили к палаткам, усаживались, наблюдали, пытались завязать разговор и много смеялись. Поняв, чем мы занимаемся, стали приносить разных насекомых, в том числе и интересных, а также гекконов, ящериц, пауков и даже семью миниатюрных ёжиков: мамашу чуть крупнее теннисного мяча и трех деток, не больше куриного яйца, а также плоды папайи и ананасы уже на продажу.

Приближался период дождей, на горизонте появились тучи, а по ночам - ливневые дожди и грозы. Все ожило, появились сотни и тысячи различных насекомых, в том числе и комары, повсюду замелькали гекконы нескольких видов и множество хамелеонов. Не проходило дня, чтобы мы не собрали или не увидели что-то новое.

Ливневые дожди участились и кроме ночного времен стали захватывать утренние и вечерние часы, а на горизонте уже и днем периодически показывались черные тучи. Вода в ручье заметно поднялась, тропинки стали скользкими, температура днем в тени уже не поднималась выше 33-35°, так что значительно «посвежело». Необходимо было срочно менять дислокацию, пока дороги еще были проходимы, а вода в реке, которую нужно было форсировать, чтобы добраться до шоссе и продолжить маршрут, еще не поднялась. И мы покинули это интересное и гостеприимное место, снова наняв для перевозки вещей повозку, запряженную зебу и вернулись в Анцирасиру, заняв свои комнаты в импровизированной гостинице. Наутро без приключений переехали на такси-брюс в Амбандзу и из нее на переправу на курортный остров Нуси-Бе, от которого, судя по рекламе, три раза в неделю отпралялись пароходы в Махаджангу, откуда до столицы острова функционировала приличная автострада. Через час в порту нас уже встречала орущая толпа назойливых таксистов и менеджеров, хватающих наши вещи и загружающих их а свои машины. Выяснилось, что корабпь отбыл только вчера, а следующий будет через неделю. Еле отбившись от назойливой толпы желающих заработать таксистов, рекламирующих «лучшие дешевые отели острова», мы стали искать возможность посетить заповедник. К нашему счастью нашелся менеджер, который за приемлемую плату взялся организовать недельное пребывание на территории заповедника с доставкой туда и назад через залив.

Через полчаса мы уже ставили палатки на берегу залива в 100 метрах от построек усадьбы заповедника и в 150 метрах от родника пресной воды. Мы впервые попали в такие условия: узкая полоса береговой мангровой растительности, переходящей в дождевой первичный лес на склонах. Огромные, размером с десертную тарелку роскошные цветы на огромных деревьях, удивительной формы стебли лиан, даже закрученные замысловатыми узлами, обилие всевозможной живности, в том числе и комаров. Видимо и здесь произошла задержка с наступлением периода дождей, ведь от предыдущего стационара мы отъехали не более чем на 100 км на запад по прямой. Ливневые дожди шли пока только по ночам, днем жарило тропическое солнце и в лесу, когда замирало движение воздуха, ощущалась духота. Море было совсем близко и после экскурсий можно было освежиться. Во время отлива по пляжу бегали мириады крабиков-отшельников в изумительных по форме и красоте мелких раковинах. Ночной лов на свет оказался небогатым, выплод насекомых в связи с задержкой дождей затормозился, зато нам впервые удалось наблюдать «сухопутного» хамелеона, окрашенного в серо-коричневый цвет почвы и лопатохвостого геккона, довольно вялого днем и не боящегося рук. Каждый день приносил что-то новое, но задерживаться мы здесь не могли и на 6-й день появился наш менеджер на катере и повез нас в порт, там уже стоял корабль, на котором мы должны были продолжить свое путешествие

Ещё на середины залива мы услышали какое-то подобие громкой музыки, а когда приблизились к порту нас поразил пронзительный шум, издаваемый какими-то инструментами, подкрепленный громкими голосами и криками. Выбравшись на пирс мы попали в плотную разноцветную толпу мальгашей, вооруженных плакатами, портретами и прочими атрибутами туземной избирательной компании, подпрыгивающую и пляшущую, расчлененную на группы и группки и выкрикивающих лозунги и по-видимому имена. Одетые на девушках и юношах рубашки и майки являли собой не что иное, как портреты, коих было около восьми. И только теперь мы вспомнили, что через неделю, в следующее воскресенье, на острове будут избирать нового президента. Год назад, когда мы впервые посетили Мадагаскар, во втором по величине портовом городе Туамасине нам пришлось наблюдать избирательную компанию, но тогда выборы были в парламент и борта машин и плакаты были украшены групповыми портретами и прыгающие в строю на улицах агитаторы шумели, пожалуй, поменьше.

Еще один очерк В.Г. Долина: "Как я стал энтомологом" (из неопубликованных мемуаров)

Подготовила к публикации Р.В. Андреева,
апрель 2004 г.